Жюльетт Нуреддин

Сегодня у нас в некотором роде знаменательный день. Впервые за всю уже довольно большую историю наших вечеров (кстати, сегодня, кажется, годовой юбилей — мы ведь начинали в прошлом ноябре) мы будет говорить о современном и весьма активно действующем авторе и исполнителе, чей последний альбом вышел буквально в этом году. Речь пойдет о французской певице Жюльетт Нуреддин, которая предпочитает называть себя просто Жюльетт. Хотя говорить о ней только как о певице совершенно несправедливо — она и поэт, и композитор, и аранжировщик, и шоумен и, конечно, потрясающая исполнительница. Интересно, кстати, что у русского слова «шансонье» нет женского эквивалента. Слово «шансонетка» ассоциируется у нас совсем с другим, и поэтому женских представителей этого жанра не очень понятно как называть. Надо, впрочем, сказать, что их даже во Франции было не так уж много — все-таки женщины больше тяготеют к исполнительству, а не к сочинительству. А уж таких, как Жюльетт, которая сама пишет и стихи, и музыку, и аранжировки, блестяще играет на рояле и вдобавок еще и гениально поет, вообще были единицы.

Перед тем как начать, я хочу поблагодарить всех, кто помогал мне в подготовке этого вечера: переводчиков Юлию Архитекторову, Елену Амитину, Марка Гринберга, Ольгу Федунину и особенно специалиста по французскому шансону Наталью Меерович. Это она познакомила меня с творчеством Жюльетт Нуреддин, и это ее материалы и изыскания (разумеется, с ее любезного разрешения) я буду сегодня неоднократно и обильно использовать. Кроме того, высказывания Жюльетт и подстрочники многих песен я буду приводить в ее переводе. А предварить свой рассказ я хочу кратким резюме Наташи о Жюльетт: «Необычайной красоты мелодии, богатые и разнообразные оркестровки, исключительная легкость и искусность в смешении жанров и стилей, виртуозные музыканты. Тексты ювелирной работы, высокого литературного качества, а в рамках песенного жанра — просто безупречные. Богатые рифмы, игра слов и смыслов, тонкий юмор, блестящая ирония, огромное количество скрытых и не скрытых цитат, упоминаний, отсылок к античности. Темы — глобальные, многослойные, на многие из них песни никогда не писались и писаться не будут. Голос — мощный, гибкий и теплый, доставляющий просто физическое наслаждение». И, добавлю уже от себя, артистизм — подлинный, глубокий, идущий изнутри, абсолютная естественность сценического существования, рождающая очаровательную мимику и пластику, которая покоряет с первой минуты.

Но в принципе про Жюльетт можно было бы ничего этого не рассказывать, тем более что хочется послушать так много ее песен, что жалко тратить время на болтовню. Достаточно ее услышать, а еще лучше — увидеть (что мы сегодня неоднократно сделаем), чтобы понять, с явлением какого масштаба мы имеем дело. Но кое-что рассказать все же придется.

Итак, Жюльетт Нуреддин родилась 25 сентября 1962 года в Париже, в семье с берберийскими корнями. Когда ей исполнилось тринадцать, семья переехала в Тулузу. Ее отец был весьма известным музыкантом — он играл на саксофоне и кларнете в знаменитом Orchestre du Capitole. Во многом благодаря отцу девочка росла очень музыкальной, с детства слушала классику, джаз, арабскую музыку и традиционный шансон. В подростковом возрасте несколько лет училась в религиозном заведении. Помимо этого, в образовательном архиве Жюльетт полгода литературного факультета и полгода музыковедения в Тулузском колледже.

С 18 лет она начала выступать в местных барах и кафе, аккомпанируя себе на фортепиано. Тогда она исполняла в основном чужие песни, а ее кумирами были Фрейель, Мистингетт и, конечно, Пиаф. Казалось бы, вполне естественно, что девочка из музыкальной семьи, с прекрасным голосом, артистическими задатками, профессионально играющая на рояле пытается начать музыкальную карьеру. Но штука была в том, что при внешних данных Жюльетт никакому нормальному человеку и в голову бы не пришло выходить на эстраду. Она с юных лет страдает тяжелым эндокринологическим заболеванием и при довольно небольшом росте всегда весила больше ста килограмм. В истории эстрады было несколько (очень немного) мужчин с такими габаритами — к примеру, Фатс Домино, Биби Кинг и, скажем, Демис Руссос, — но для женщин это, кажется, вообще единственный случай. Элла Фитцжеральд и Нина Симон располнели только к старости. А уж во Франции с ее фетишизацией женской красоты на сцене и в жизни это было вообще беспрецедентно. И тем не менее, талант, артистизм, обаяние и прекрасные вокальные данные Жюльетт были таковы, что даже это ей не помешало. Записей самых ранних выступлений Жюльетт, к сожалению, не сохранилось, но если посмотреть, как она — уже позже — исполняет знаменитую песню Пиаф " Падам-падам» под собственный аккомпанемент на рояле, можно отчасти представить себе, как она начинала в молодости.

1. Падам

Впрочем, ни в коем случае нельзя сказать, что карьера Жюльетт развивалась чересчур стремительно. Хотя после выступления в 1985 году на Festival de Bourges в разряде «Открытия» она довольно много концертировала, выступала на фестивалях, в том числе и международных. Однако широкого признания не получала. Причин тут было много. Во-первых, во Франции хороших и чрезвычайно разнообразных по стилю и жанру певцов и певиц во все времена имелось более чем достаточно, и пробиться сквозь их плотные ряды очень трудно. Во-вторых, Жюльетт далеко не сразу, что называется, нашла себя. Ну и наконец, она все-таки очень неординарна. Не только благодаря своей комплекции. Даже среди бесконечного разнообразия французской песни трудно отыскать что-то хоть отдаленно похожее на то, что она делала с самого начала своей карьеры и делает до сих пор. Впрочем, один предшественник и учитель у нее был — это знаменитый французский шансонье Жан Гидони. Сама она высказывалась об этом так: «Взращенная на репертуаре Жана Гидони, я воображала себя в том чувственном, сумрачном, изломанном и упадочном мире, что был характерен для декадентов начала века, и стремилась воссоздать этот мир в женском роде».

В этом настроении и выдержан ее первый студийный альбом «Irrésistible» — «Неотразимая», вышедший, когда Жюльетт было уже за тридцать и получивший в 1994 году почетный Prix Charles Cros. Большинство текстов к этому альбому написал постоянный соавтор Гидони — Пьер Филипп. В том, что автором этих текстов был мужчина, тоже проявлялся специфический декадентский излом. Дело в том, что Жюльетт открыто объявляла себя лесбиянкой. Однажды на заданный интервьюером вопрос «а кто же ваш Ромео?», она ответила: «моего Ромео зовут Джульетта». Все это, однако, не мешало наличию в ее репертуаре и вполне гетеросексуальных песен. Но в альбоме «Неотразимая», несмотря на мужское авторство текстов, лесбийские коннотации видны, что называется, невооруженным глазом. Кроме того, альбома недвусмысленно демонстрирует, что в эстетическом плане Жюльетт очень интересуют темы и мотивы, хорошо выраженные в «Антологии черного юмора» Андре Бретона. Иногда эти мотивы тесно переплетаются с пресловутыми лесбийскими коннотациями, что в целом придает альбому довольно мрачный сюрреалистический колорит. Но высочайшее качество музыки, текстов и исполнения отбрасывает всю эту чернушность на задний план.

Сейчас мы послушаем единственную песню с этого альбома, текст которой принадлежит самой Жюльетт. Эта песня называется " Sur l’Oreiller» — «На подушке». Сама Жюльетт говорит о ней так: «Эту песню я сохраню в своем репертуаре навсегда. Говорю себе без малейшего кокетства, что, по крайней мере, одну красивую песню за свою жизнь я написала. Если б мне так удавались все, было бы просто здорово».

Юлия Архитекторова сделала поэтический и даже эквиритмичный перевод этой песни. Перевод, в общем, неровный, но в нем есть несколько очень удачных мест.

На подушке

И будет эта ночь темна и будет жарко, может быть,
Но я не распахну окна, дверь не забуду затворить.
Я сберегу все то, что Вы не взяли у меня назад,
Все, что осталось от любви — Ваш на подушке аромат.

О, дайте разгадать, что это за букет,
О, дайте воссоздать по запахам портрет.
В нем спрятаны черты, неведомые мне,
Как ревности цветы на смятой простыне.

О, как тюрьма моя хрупка! Как скоро милый мне дурман
Покинет волей сквозняка и жизнь мою, и мой диван!

Смотрите, сколько всякий раз из-под поверхности вещей
Я достаю сокрытых в Вас оттенков нежного нежней.
Я их по ноте сохраню, чтоб каждый голос зазвучал,
И запах ваш восстановлю и оживлю мою печаль.

И вот к ребенку-Вам приходят в дом волхвы,
И курят фимиам у Вашей головы.
И сонмы добрых фей, склонившись, по одной
Кропят вам колыбель лавандовой водой.

Я извлеку из тех глубин цветочный дух, присущий Вам —
Вот тут гвоздика и жасмин, и капля ладана вон там.

По этой книге рассказать о Вашем детстве мне не труд:
Вот Вас увозят отдыхать, где розы дикие цветут,
Варенье патокой течет, уложен в сумку перекус
И ежевики полон рот — у детства стойкий самый вкус.

И весь его елей, и сахар весь, и мед,
Миндаль, и карамель, и сладостей компот,
Мальчиший лимонад, девчоночья ваниль,
И улей весь, и сад — не Вы ль это, не Вы ль?

Кокетства Вам не занимать. Как не припомнить мне его,
Чтоб мандаринку отыскать опять под елкой в рождество?
Но в сердцевине нежных роз, среди букетов и конфет
Тревожит что-то чуткий нос, и узнаваем этот след.

Животная струя, пребудничная смесь:
В ней бремя бытия, и грязь его, как есть,
В поту холодном дни, предчувствие конца
И в складках простыни дыханье мертвеца.

Покуда Время, зло смеясь, своею властною рукой
Не развело меня и Вас по берегам любви иной,
Я сберегу все то, что Вы не взяли у меня назад
Все, что осталось мне, увы — Ваш на подушке аромат.

2. Sur l’Oreiller

Я много думал о том, как выстроить сегодняшний вечер, и в конце концов решил уделить больше внимания трем последним альбомам Жюльетт, еще и потому что к ним у меня есть больше видео, а Жюльетт все-таки надо смотреть, и ради этого я даже готов пожертвовать качеством звука, которое на видео, конечно, несравненно хуже.

Но совсем оставить без внимания третий студийный альбом «Assassins sans couteaux» («Бескровные убийцы» или, если переводить буквально, «Убийцы без ножей») просто невозможно. После второго студийного альбома «Rimes feminines» («Женские рифмы»), выпущенного в 1996 году, написанного в основном на стихи того же Пьера Филиппа и разрабатывавшего примерно ту же декадентскую тематику, что и первый альбом, «Убийцы без ножей» стали своего рода прорывом. Во-первых, Жюльетт отказалась от сотрудничества с Пьером Филиппом — не потому что она разочаровалась в его высочайшего уровня текстах, а потому что у нее появились новые темы и новые художественные задачи. Авторами большинства текстов стали Франк Жиру и Бернар Жуайе. Еще одна особенность этого альбома — мощный оркестр, в котором занято сорок музыкантов, а в роли музыкального директора выступил не кто-нибудь, а Франсуа Робер, легендарный аранжировщик Бреля. Практически каждая песня на этом альбоме очень интересна, концептуальна, виртуозно аранжирована и прекрасно спета. Но, к сожалению, вам придется поверить мне на слово. Из-за недостатка времени мы сегодня послушаем из него только две песни. Первая — это титульная песня альбома, автором текста которой, в отличие от других, является сама Жюльетт. По аранжировке, по тематике, по манере исполнения и по темпераменту это очень " пиафовская вещь» и исполнена она, на мой взгляд, с не меньшей силой.

Убийцы без ножей

Подстрочник Натальи Меерович.

Это мотивчик, вызывающий скрежет зубовный,
Гнусный припев, несущий смерть, и убивающий
без капли крови, без револьвера и без яда,
без угрызений совести и без колебаний — это песенка убийц без ножей.

Ее задешево сбывает друг, тот, что продает и предает:
Тридцать сребреников — цена для наилучшего воплощения
Самых подлых замыслов. Споем жестокую идиллию убийц без ножей.

Хлестким упреком за морщины на лице
Она слетает с губ неверного мужа, разоряя домашний очаг.
Давай, не жалей, бей и убивай, палач!
Распевай свой мадригал убийц без ножей.

Имя виновного оглашается в газетах.
И даже если завтра это окажется ложью, ущерб уже непоправим.
Пилите, скрипочки, трещите, трещотки — не хуже пушек поражает слово —
Под сплетни спляшем канкан убийц без ножей.

Те, кого власть пьянит и развращает — мелкие начальники, желая нас унизить,
Надменно выставив подбородок, распевают тот мотив на все лады.
Изливая потоки ненависти, гнусавят подлый романс убийц без ножей.

Ты, кто эту песню знаешь отлично, беззаботно пропев ее тысячу раз, —
Поберегись: ветер может перемениться. Он нашепчет отборными словами
И вонзит тебе в спину скорбный напев убийц без ножей.

2. Убийцы без ножей

А вторая песня из альбома «Убийцы без ножей» была для меня самой первой песней Жюльетт, которую я вообще услышал, и этого хватило, чтобы спровоцировать желание услышать все, что она делает. Это песня на стихи Бернара Жуайе «Настала зима» — эдакая изысканная, чуть замедленная румба. Забегая вперед, скажу, что Жюльетт вообще очень любит разнообразные латиноамериканские ритмы, и мы их сегодня не раз услышим.

Настала зима

Подстрочник Натальи Меерович.

Мой остров, где бугенвиллии мерцали, как гирлянды,
Заблудился в нахмурившемся небе
И вдруг оказался в холодном Ирландском море.
И мой город, где пели сады с разноцветными птицами,
С танцующими агавами и пассифлорами, внезапно утонул.

Ты вывернул мой мир наизнанку. Мне кажется, что настала зима.

Еще утром вулкан пылал, искрился радостью жизни.
Вечером лава застыла, закостенела, заиндевела, погасла.
В летнем зное моего города таилось столько гармонии и соразмерности.
И кому это взбрело в голову изобретать иные времена года?

Ты вывернул мой мир наизнанку. Мне кажется, что настала зима.

Зачем эта тишина и этот шум? Куда пропали все дети
И зачем стекаются в город безумные старухи в лохмотьях?
Чего ждет под дождем эта черная лошадь у моей двери?
Зачем этот ветер? Любовь умерла, а ты мне ничего не сказал.

Мне кажется, что настала зима…

4. Настала зима (аудио)

Песен из четвертого альбома, вышедшего в 2001 году, «Пир Жюльетт» мы в целях той же экономии времени слушать сегодня не будем. Хотя и там, без сомнения, есть прекрасные и очень интересные произведения, и, кроме того, он знаменателен по меньшей мере двумя вещами. Этот альбом забавным образом включает ключевые темы трех предыдущих: макабрически-инфернальные краски «Неотразимой», феминистические мотивы «Женских рифм», человеческую и божественную комедию «Убийц без ножей». Сама Жюльетт заявляет, что это альбом концептуальный и посвящен он семи смертным грехам: тщеславию, зависти, похоти, лени, чревоугодию, жадности и гневу. По одной песне на каждый грех и еще пять на развод. Она писала о нем: «Оставив ложную скромность, я должна заявить, что это МОЙ диск, МОЙ собственный, который я сделала САМА, своими собственными ручками». Жюльетт имеет в виду тексты, музыку, микширование, дизайн обложки и общее художественное руководство проектом. Не то чтобы она все это сделала одна (и конечно, на обложке альбома она горячо благодарит всю команду), но очень активно во всем поучаствовала. Музыка, как всегда, в основном ее, а в качестве главного соавтора по текстам выступает верный Бернар Жуайе: три текста принадлежат ему целиком, два написаны совместно.

Но, пожалуй, гораздо большее значение имеет то, что в этом альбоме впервые появились Жюльеттины «мальчики». На самом деле это давно уже не мальчики, а ровесники Жюльетт: первоклассные признанные музыканты и импровизаторы, к тому же замечательно раскованные на сцене. На момент выхода «Пира Жюльетт» их было пятеро: Бруно Грар, Дидье Бежон, Карим Меджебер, Франк Стекар, Филипп Бройе. В следующем альбоме к ним присоединится Кристоф Девийер, и «мальчиков» станет шесть. А общее число инструментов, на которых играют эти шестеро «мальчиков», — семьдесят два. Вообще, с точки зрения музыки и оркестровок на этом диске Жюльетт превзошла самое себя: такой фейерверк звуков и эмоций, столько содержания, встроенного в музыку. Каждая песня — маленькая опера, аранжированная и оркестрованная по высшему разряду. И почти все аранжировки принадлежат самой Жюльетт.

И тем не менее мы скрепя сердце этот альбом пропустим и перейдем к следующему. Он называется «Mutatis Mutandis». Здесь вся без исключения музыка написана Жюльетт и — впервые за всю карьеру певицы — все тексты также принадлежат ее перу. За исключением одного, написанным Бодлером, да и то на латыни. Собственно, именно на латыни и строится концепт альбома, причем латинская карта разыгрывается Жюльетт сразу по нескольким направлениям.

Тут и латинское название альбома, которое переводится как «необходимые изменения произведены», и предпосланный каждой песне латинский эпиграф, объясняющий ее смысл или тему, и в придачу латинское стихотворение Бодлера «Franciscae meae laudes». Я бы с удовольствием показал сегодня все песни с этого альбома — они стоят того, — но нам придется ограничиться только несколькими. И начнем мы с песни " Les garçons de mon quartier» — «Парни из моего квартала». Латинский эпиграф к ней «Scelera enim sceleribus tuenda sunt» — «Требуется преступность для поддержки преступности».

Парни из моего квартала

Подстрочник Ольги Федуниной.

У них суровый взгляд больших оленьих глаз,
Оружие за поясом и мальчишеские повадки.
Они носят майки с фамилиями своих любимых игроков
И накалывают на коже окровавленного Христа.
Проводя дни и ночи в грабежах и драках,
Они постоянно рискуют жизнью — парни из моего квартала.

А я помолюсь Мадонне с закрытыми глазами,
Бесстрастной под своими венками и скорбным покрывалом.
О Пресвятая Дева Убийц, я хотела бы верить, что ты плачешь
О своих покинутых сыновьях — парнях из моего квартала.

Они берут себе имена американских киноактеров,
Как будто достаточно сменить имя, чтобы изменить Судьбу.
Но Нельсон или Брайан, одурев от травки,
Ненароком получает пулю в голову.
Они говорят, что «завтра» — это выдуманное словечко,
Потому что ни на что не надеются, парни из моего квартала.

Я люблю одного из них, ангела красоты.
Можно было бы сказать — простого сорванца,
Когда бы он вовсе не сбился с пути.
Жулик и наемный убийца, порой продажный тип —
Я бы недорого дала за его обожаемую шкуру.
Но я стану вдовой, еще не выйдя замуж, —
Такова горькая доля девушек из моего квартала.

К чему мне молиться тебе, прекрасная Мадонна с закрытым сердцем,
Бесстрастная под своими венками и скорбным покрывалом?
О Пресвятая Дева Убийц, сколько же их должно умереть,
Чтобы ты соизволила бросить взор на парней из моего квартала?
О Пресвятая Дева Убийц, пролей хоть немного нежности
На эти юные и прекрасные трупы de los chicos de mi barrio.

Песня написана в стиле колумбийской «кумбии», и Жюльетт со своими мальчиками создают такую волну живого звука, что смотрите, как бы вас не смыло со стульев.

5. Парни из моего квартала

Следующая песня из этого альбома, которую мы сейчас послушаем, эмоционально не менее сильна. Она называется «Maudite clochette» («Проклятый колокольчик») и в целом вписывается в серию «чернушных» песен Жюльетт. Она написана по мотивам знаменитых «Служанок» Жана Жене, которые, в свою очередь, были основаны на реальном происшествии.

2 февраля 1933 года французский городок Манс был потрясен ужасной новостью. Две молодые девушки — сестры Леа и Кристин Папен — совершили зверское преступление, убив ножом для разделки мяса мадам и мадемуазель Ланселин — мать и дочь, в семье которых они выполняли домашнюю работу. Первым, что увидели полицейские, прибывшие на место преступления, был окровавленный глаз, валявшийся на лестничной клетке. Неподалеку были обнаружены обезображенные тела жертв.

Что же толкнуло служанок на такие зверства? Сестер выводили из себя насмешки госпожи над их просторечием. Часто, чтобы развеселить своих гостей, будущая жертва доставала из кармашка блокнот и зачитывала глупости, которые говорили ее служанки. За это впоследствии те отрезали ей язык. Кроме того, служанок обижала манера хозяйки надевать по субботам белые перчатки и проводить рукой по стенам кухни, проверяя, хорошо ли они вымыты. Недовольство вышло наружу, когда одним прекрасным днем мать и дочь, не вовремя вернувшись с прогулки, застали служанок за любовными утехами.

После того как психиатр признал сестер вменяемыми, суд приговорил старшую — Кристину, к смертной казни, а младшую — Леа, к двадцати годам принудительных работ. Эта история настолько потрясла и современников, и последующие поколения, что вдохновила несчетное количество режиссеров на создание фильмов — вот лишь некоторые: «Смертельные раны», «Служанки», «Сестра моя, сестра», «Бездна», «Церемония».

Вот версия Жюльетт. Латинский эпиграф: «Dies irae, dies illa» — «День гнева, этот день».

Проклятый колокольчик

Подстрочник Ольги Федуниной.

С утра до вечера — беготня по лестнице: вверх-вниз, вверх-вниз
Под непрерывное динь-динь колокольчика,
Который звенит, и звонит, и повелевает.
Ни минутки покоя, можно подумать, что хозяйка
Ничего не может сделать сама.

Один звонок — одеть ее, два — подать завтрак,
Глажка, носки для месье, причеши, подай шляпку —
И все, чтобы в конце получить кислую улыбку вместо «спасибо».
Мадам думает, что этого достаточно.

Проклятый колокольчик и проклятая работа:
Я горничная в богатых кварталах.
Скромная и сдержанная, услужливая и усердная,
Одним словом… само совершенство.
Проклятый колокольчик…

Да уж, мадам умеет построить весь дом —
Пальцем, взглядом, тростью. Здесь, сейчас, из-за каждой мелочи,
По делу и без дела она звонит в свой звонок.
И вечно нужно спешить, не тащиться, не витать в облаках,
И, главное, не думать, не думать.

Динь-динь, иди туда, иди сюда, сделай это, сделай то,
Динь-динь, приготовь еду,
Динь-динь, накрой чай в гостиной,
Динь-динь, принеси уголь,
Динь-динь, хорошенько натри медь.
Динь-динь, из подвала на чердак, сверху вниз по лестнице,
Из комнат в кухню, динь-динь, динь-динь…

Проклятый колокольчик и проклятая работа:
Я горничная в богатых кварталах.
Я не знаю усталости и кручусь как заведенная.
Проклятый колокольчик…

Мадам нередко удается подсластить мой выходной, забыв мне его дать.
Когда я делаю покупки на рынке, она пересчитывает монеты и до, и после.
И если не хватает чайной ложечки, этому молча удивляются,
Но подозревают-то горничную.

Поскольку у нее есть досадная привычка следить
за каждым моим поступком и жестом,
Поскольку она хочет знать все от и до,
Эта стерва следит за моим чтением,
копается в моей скудной переписке,
Роется в моей комнате и моем прошлом.
Но я ничего не говорю, только молча стискиваю зубы.
Ведь я никто — всего лишь жалкая горничная.

Проклятый колокольчик и проклятая работа:
Я горничная в богатых кварталах.
Бедная марионетка, такая преданная, терпеливая и честная.
Проклятый колокольчик.

Но я знаю, что придет ночь, ночь гнева, «пепельная ночь».
Динь-динь, мне нужно к ней спуститься.
Ведь мадам так боится грозы, и поскольку мсье в отъезде,
Нужно, чтобы я с ней посидела, поправила ей подушки,
Подала стакан молока… И поживей, пожалуйста!

Ты не должна так говорить, бедная мадам,
Ты одна в своей постели и так уязвима для моего безумия.
Зря ты мне позвонила, это уж чересчур.
Сейчас я прекращу эту муку ударом швейных ножниц
И утоплю свою ненависть в твоей крови.
И в твоем потерянном взгляде
Промелькнет, что ты наконец все поняла.

Проклятый колокольчик и проклятая работа.
Знаешь, чего я хочу, когда слышу звонок?
Отрубить тебе голову и прокатить ее
По всей лестнице, и чтобы в зубах у тебя был зажат
Навсегда умолкший колокольчик.
Да, да, мадам, я уже иду… Проклятый колокольчик.

Артистизм Жюльетт и виртуозная работа ее «мальчиков» производят неизгладимое впечатление.

6. Проклятый колокольчик

Ну, а теперь, чтобы немного снять эмоциональное напряжение, давайте послушаем песню «Franciscae meae laudes» — «Похвалы моей Франциске». Это единственное стихотворение из «Цветов зла» Бодлера, написанное на латыни. И надо сказать, что это вполне себе гетеросексуальное стихотворение Бодлера в устах Жюльетт и в контексте ее лесбийских пристрастий приобретает совершенно другой смысл.

Эпиграф к латинской песне наоборот французский: «A une modiste érudite et dévôte» — «Модистке ученой и набожной»

Похвалы моей Франциске

Перевод Г. К. Косикова и Елены Баевской (из комментариев к «Цветам зла»).

Буду петь тебя на новых струнах,
О юница, играющая в моем одиноком сердце.
Оплету тебя гирляндами, о прелестная женщина,
Избавляющая от грехов.
Словно благодатную Лету, буду пить твои поцелуи,
Влекущие, как магнит.

Когда буря пороков затмила все пути,
Ты предстала мне, богиня, словно путеводная звезда
В бушующем море… Я возлагаю сердце на твой алтарь!
Купель, полная добродетелей, источник вечной молодости,
Отверзи мои немые уста!

Ты спалила все нечистое, выровняла все неровное,
Утвердила все нестойкое.
Ты мне алчущему — трапеза, ты мне в ночи — лампада,
Направляй меня на правый путь. Укрепи меня твоей силой,
О сладостно омывающая, благоуханная баня.

Блистай на моих чреслах, пояс целомудрия,
Освященный серафимами.
В драгоценных каменьях чаша,
Хлеб соленый, изысканное блюдо,
Божественное вино, Франциска!

7. Франциска

И еще одна песня с альбома «Mutatis > mutandis». Она называется «La > braise» — «Лихорадка». Имеется в виду лихорадка любовная. Песня целиком построена на игре слов, где постоянно обыгрываются прямые и переносные смыслы слов «огонь», «жар», «пламя», «угли», «искры». Поэтому приводить подстрочник целиком нет смысла. Перескажу краткое содержание: одна возлюбленная пара (ее гендерный состав не уточняется) сидит перед камином, смотрит на огонь, и в их сердцах постепенно разгорается пламя страсти. В какой-то момент героиня говорит своему партнеру: «Подбрось-ка в огонь еще одно полешко». И после этого огонь их страсти разгорается еще сильней, но в самый разгар любовной игры пламя перекидывается на ковер, и любовники вынуждены бежать. После чего они назначают свидание в саду и планируют поддерживать пламя страсти только огнем своих сердец.

Латинский эпиграф к песне: «Agnosco veteris vestigia flammae» — «Узнаю следы былого пламени».

8. Лихорадка

Шестой студийный альбом Жюльетт, увидевший свет 29 января 2008 года, называется «Bijoux et Babioles» — «Драгоценности и побрякушки», или в переносном смысле — «шедевры и безделки». В отличие от двух предыдущих концептуальных альбомов это просто сборник весьма разнообразных по жанру и стилю песен, и, как мне кажется, такая лоскутная композиция наиболее органична для бесконечно эклектичного и полистилистического самоощущения Жюльетт. Она говорила об этом альбоме «Его название отражает мой взгляд на мои песни, на песню вообще, и более того: на само это ремесло. Драгоценности и побрякушки, шедевры и безделки. Мне необходимо и то, и другое. Даже имитацию можно делать всерьез, с любовью, и безделушки — так же, как и огранку драгоценных камней, — со смехом. И то, и другое — работа ювелира, и на мне лежит лишь часть ее. Другую часть, и не меньшую, выполняют „мальчики“, сопровождающие меня на сцене».

Сокровища и стекляшки лежат в «Шкатулочке из жести» — песне, которую мы сейчас услышим. Но перед этим еще одно высказывание Жюльетт: «Идти своей дорогой, не делая уступок, всегда непросто — и я очень горжусь тем, что мне это удалось. Горжусь не столько завоеванным успехом, почестями или регалиями, сколько верностью публики — единственной ценной наградой. Я всегда особенно тщательно выбираю (или пишу) свои тексты — не столько в литературном смысле, сколько как актер, выбирающий себе роль. Я должна быть уверена, что пройдет много, много времени, прежде чем мне надоест их исполнять — потому я и не пою сентиментальные пустышки. Я хочу, чтоб в каждом новом прослушивании слушателю всегда оставалось нечто новое, что он сможет для себя открыть. Сочиняя музыку (впрочем, как и тексты), я всегда работаю с картинками. Я обожаю иллюстрировать слово. Видимо, я неудавшийся композитор саундтреков к кинофильмам. Мировая музыка в этом смысле необычайно богата источниками для вдохновения, из которых я не перестаю черпать. Они меня просто зачаровывают: я роюсь в них, смешиваю новые звучания, новые текстуры, ищу, во что одеть мои музыкальные изображения. Я люблю богато аранжированные композиции, которые забавляются со звуками, с атмосферами, которые хотят удивить слушателя, воссоздав целый мир».

Шкатулочка из жести

Подстрочник Натальи Меерович.

У меня была шкатулка — шкатулочка из жести,
Сундучок, полный краденых драгоценностей —
Топазов, гелиодоров, сапфиров, хризолитов —
Это были мои детские сокровища.
Нелепое богатство, сверкающие брильянты
Повергли бы в зависть восточных султанов.
Лунные камни, волнующие яшмы
Стоили целое состояние в моих детских глазах.

Мой отец-музыкант, когда гасли огни рампы
На сценах мюзик-холлов, собирал эти стекляшки и перья,
Осыпавшиеся с костюмов танцовщиц из Лидо.
Вот где было его Эльдорадо.
После безумства канканов и вальсов,
Когда лились дождем жемчужины и стразы,
Мой волшебник-отец добывал для дочки
Старинные драгоценности из этого хлама.

Изумруд и лазурит из мусора, из сора.
Опалы и рубины из пластмассы, из стекляшек.
Картонные страсти и настоящие чувства —
На дне моей шкатулки из жести.

Но в моей тайной шкатулке
Отец незаметно оставил мне еще кое-что.
Тот подарок дороже любых брильянтов
И сокровищ всех султанов на свете:
Золотые огни на опустевшей сцене,
Изнанка декораций, когда закончился концерт.
Запахи и пыль, и печальные ложи,
И странное желание быть артистом.

И пусть моя шкатулка давно потерялась,
Не знаю когда — давным-давно,
Теперь моя очередь находить и подбирать
За кулисами жемчужины и стразы.
Когда я стою на подмостках и открывается занавес,
И мой голос заполняет пространство мюзик-холла,
Ваши глаза-волшебники превращают
Эти побрякушки в старинные сокровища.

Изумруд и лазурит из мусора, из сора.
Опалы и рубины из пластмассы, из стекляшек.
Картонные страсти и настоящие чувства —
На дне моей шкатулки из жести.
Фальшивые подделки и редкие брильянты,
Ветер, и глазурь, и дешевые стекляшки.
Картонные страсти и настоящие чувства…

9. Шкатулка из жести

Немного странно, что эта, казалось бы, программная для альбома песня запрятана куда-то в середину диска, ближе к концу, а открывается он, на мой взгляд, не слишком содержательной, но блестяще написанной и исполненной песенкой «À voix basse» — «Вполголоса». В целях экономии времени не буду приводить ее подстрочник целиком. В ней поется о том, как перед героиней песни оживают одушевленные и неодушевленные персонажи прочитанных ею книг и какие в этой связи происходят смешные, страшные и трогательные ситуации. Забавно, что припев этой песенки нота в ноту совпадает с известной песенкой Яна Френкеля «Уж я к ней и так, и эдак».

10. À voix basse

А сейчас мы послушаем едва ли не самую красивую песню Жюльетт. Она называется «Aller retour» — «Билет в один конец». Это грустная песня о судьбе эмигрантов, потомком которых является сама Жюльетт. Очень жаль, что у меня нет видео концертного исполнения этой песни. По рассказам очевидцев, Жюльетт вышла на сцену с потертым чемоданчиком, стояла растерянно, а потом запела своим глубоким, волшебным голосом на фоне маленького оркестрика, такого жалкого и трогательного под непрекращающимся дождем. А потом она бросила чемодан посреди сцены и встала рядом с музыкантами, которые немного нестройно играли скорбный заключительный марш.

Билет в один конец

Подстрочник Натальи Меерович.

Я забуду всю свою прошлую жизнь,
Эту улицу под дождем, пустынный квартал,
Спящий дом, отца и мать, людей вокруг, погруженных в отчаяние.
Они уходят из дома навстречу какому раю или какому аду?
Я забуду свое имя, забуду свой город,
Забуду даже то, что отправляюсь в изгнание.

Нужно мужество, чтобы забыть все,
Кроме старого чемодана, потрепанной куртки
И горстки монет в кармане на билет на поезд в один конец.

Я забуду тот час, когда смерть кажется близкой,
Но вокруг друзья заставляют себя улыбаться.
Один шутит, другой вздыхает. Я забуду, что не умею лгать.
В вагонном коридоре я забуду, что когда-нибудь вернусь.
Я забуду, даже если это непросто —
Забыть дверь, открытую в изгнание.

Нужно мужество, чтобы все забыть,
Кроме старого чемодана и потрепанной куртки,
И горстки монет в кармане на билет на поезд в один конец.

Я смогла бы забыть… если б была одной из них,
Но эта песня — всего лишь грустная игра.
И когда я вижу на наших улицах
Этих странных иностранцев, это нагое человечество —
То чего б ни бежали они — от голода или от войны,
Что бы ни оставили в своем прошлом,
Я вспоминаю лишь тот вагонный коридор и тот старый чемодан.

11. Aller sans retour

Как упоминала Наталья Меерович, в своих песнях Жюльетт часто затрагивает темы, на которые до нее песен никогда не писали и едва ли будут писать после. Многие из таких песен мы сегодня не успели послушать, но давайте сейчас посмотрим совершенно очаровательный, хотя и явно любительский клип на песенку Жюльетт «Tu ronfles!» — «Ты храпишь». Это явно не шедевр с чисто кинематографической точки зрения, но сама песня и обаяние Жюльетт здесь совершенно неотразимы. Надо ли говорить, что в ролях храпящих мужчин здесь снялись ее «мальчики»?

Ты храпишь

Подстрочник Марка Гринберга.

Меня будит легкий шумок. Ты спишь, в то время как от меня
Безжалостно убегает сон. Этот шумок обманчиво кажется
Всего-навсего тихим вздохом, неровным дыханием где-то вдали,
Но я, словно гибнущий мореплаватель,
Который, прислушиваясь к глухому ворчанию облаков,
Угадывает в нем предвестье бури, заранее слышу, как скрежещут снасти
И как яростный порыв ветра вздувает паруса… Ты храпишь!

Я сплю совсем иначе: как будто соловушка заливается трелями,
Напевая легкие песенки собственного сочинения,
Но ты — ты громыхаешь! Так трубит слон, так рявкает лев,
Так цирковую арену оглушает парад-гала!
Потом, после грохота захлебывающихся ударных и духовых,
Ты внезапно замолкаешь… Ложная пауза! Я снова слышу веселые звуки праздника,
Шипенье надувающихся шаров — ты храпишь!

Словно громко стучащий град, свист мистраля или фёна,
Словно тигр, чей рык раздается в шелестящей бамбуковой роще,
Словно немолчный гуд сирены, словно шуршание песка на дюнах,
Словно волк, воющий на луну, словно веселое потрескиванье огня в камине,
Словно тот смазанный звук, который
Издают волынки, выпуская воздух, — ты храпишь!

Но вот ты ушел от меня,
Теперь твое тело, твой запах и твое сердце в других постелях.
А я больше не сплю без этого пленительного гвалта,
который ты производил прежде.
Тишина, царящая там, где лежал ты, наполняет меня тоской,
И хотя я запрещаю себе бесплодно мучиться ревностью,
Я все же надеюсь, что та, кому отданы твои ночи,
Мешает тебе спать: я надеюсь, что она тоже храпит!

12. Ты храпишь

Я уже упоминал, что Жюльетт очень неравнодушна к латиноамериканским ритмам. Не стал исключением и этот альбом. О следующей песне Жюлетт выразилась так: «В моем сундучке с безделками есть изумруд из Латинской Америки. Это песня „Fina Estampa“ („Прекрасный кабальеро“) великой перуанской певицы Чабуки Гранда». Вообще, если собрать воедино разбросанные там и сям по песням Жюльетт намеки и упоминания, то можно сделать предположение, что когда-то, в ее еще гетеросексуальной (или бисексуальной) юности у нее был неудачный роман с мужчиной испанского происхождения, о котором она время от времени вспоминает.

Прекрасный кабальеро

Подстрочник Елены Амитиной.

Бежит вперед дорожка при свете луны или солнца,
Стелется как лента с алою каемкой —
Красные герани и зардевшиеся лица,
Пунцовые гвоздики и вспыхнувший румянец.

Благоуханье магнолий, и, свежая от росы,
Радуется дорожка прикосновению твоих подошв.
Смеется голубь и колышется занавеска в окне,
Когда ты проходишь мимо, прекраснейший кабальеро.

Рыцарь дивного образа, прекраснейший кабальеро,
Звездный луч из-под тени шляпы,
Нет на свете краше и ярче улыбки,
И светится тропинка, по которой ты уходишь все дальше и дальше.

Ведет тебя дорога к воротам и укромным дворикам,
к открытым площадям, — туда, где сбываются сны о любви.
Покачиваются расшитые платья,
Стучат каблучки шелковых туфель, шуршат крахмальные юбки.

Стремится вперед дорога при свете луны или солнца.
Сколько мне нужно пройти, сколько песен пропеть, догоняя тебя,
Прекраснейший кабальеро! Да и кто тебя остановит?

Рыцарь дивного образа, прекраснейший кабальеро,
Звездный луч из-под тени шляпы,
Нет на свете краше и ярче улыбки,
И светится тропинка, по которой ты уходишь все дальше и дальше.

13. Fina estampa

И еще одна песня с альбома «Bijoux et Babioles» — " Petite messe solennelle» («Маленькая торжественная месса») — грандиозная эпикурейская ода вину и любви. В ней используется музыкальным тема «Kyrie» из «Маленькой торжественной мессы» Россини. По рассказам, на концерте Жюльетт непосредственно во время исполнения наливала себе бокал красного вина и выпивала. В этой песне незримо витает дух Брассенса — здесь есть прямые цитаты из его песен, и косвенные отсылки, и античные коннотации, и общий иронический и антиклерикальный настрой. Хотя, конечно, у Брассенса нет и в помине той густой чувственности, которой проникнута эта песня Жюльетт, да и все ее творчество.

Маленькая торжественная месса.

Подстрочник Натальи Меерович.

И наконец мы вдвоем, только мы, один на один и глаза в глаза.
Сказать надо так много, с чего же начать?
Пожалуй, лучше всего для начала бутылка вина и два бокала.

Вино развязывает язык, распахивает сердце.
Оно сегодня задаст нам тон и цвет,
Красный жар огня и хрустальный звон желания —
В эту ночь любви выпьем за наслаждение!

Из Блэ или Эшеврона, Вакераса или Тюрсана —
Вино веселит сердце человека и женщины, само собой!
Рожденное из Кариньяна и терпкого Сира,
Солнечной землей, крестьянскими руками —
Вино помогло Улиссу поставить Циклопа на колени
И уложить Цирцею с собой в постель.

Вино развязывает чувства, распахивает простыни —
И все же не солгу, находясь в его власти:
Я пью не только ради вкуса, но и чтоб захмелеть.
В этой ночь любви забудем о благоразумии!

Румяные щеки и блеск глаз, затуманенных сладким волнением.
Вино веселит сердца девушек и юношей, разумеется.

Ной не забыл прихватить на ковчег пару бочек.
На свадьбе в Кане Галилейской в разгар застолья
Иисус превращал в вино воду и, заметим, даже не думал об обратном.

Вино развязывает души, оно распахивает небо
Своей маленькой гурманской и торжественной мессой.
Помолимся Сент-Эстефу и Сент-Эмильону —
Вот отличные парни для нашей ночи любви!

От Кирие до Тедеум — вино песни и кровь Господня.
Вино веселит сердце человека, Отца и Сына и Святого Духа!
Вино как любовь, любовь как вино — доживут ли они до завтра,
Резки или спокойны, просты или изысканны —
Уверена, что не надо разбавлять их водой!

И пусть минует нас формальная любовь — как и вино, что пьется ради этикетки.
Ты — это ты, я — это я. В нашей любви мы будем пить до дна!

Но помолчим и посмотрим, как закончится эта долгожданная ночь.
Вино веселит сердце человека! И мое тоже… разумеется!

14. Petite messe solennelle

Ну и напоследок, если вы еще не совсем устали, поговорим немного о последнем альбоме Жюльетт, который вышел в начале этого года. Его слегка экстравагантное название «Никакой паранойи. Я делаю то, что хочу» выглядит отчасти ответом на центральную песню альбома, в которой речь идет именно о паранойе, и это состояние весьма детально описывается. Песня называется «Маленький ржавый велик». По словам самой Жюльетт, «ритм, использованный в этой песне, называется кандомба — единственный „черный ритм“ в аргентинской музыке. Бразильский по происхождению, попавший в Аргентину через Уругвай и карнавальные танцы, именно он окрашивает танго и милонгу в дикарские тона».

Маленький ржавый велик

Перевод Юлии Архитекторовой.

Ржавый велик, скрежеща, слух мой жалобно терзая,
Круг за кругом по ночам по подушке нарезает.
Ничего, что набок руль и колеса набок тоже.
Он упрямый, как питбуль, он упрямее, быть может.
В этой гонке холостой он бежит, как обреченный,
Оставляя за собой лишь осадок мыслей черных.
А тебя все нет и нет — только спицы вереницей,
Только маленький глумится надо мной велосипед.

Круг 125-й: чувство вины уступает место паранойе!

Ржавый велик, скрежеща поразительно и странно,
Мне кошмары по ночам навевает неустанно.
Он летит, куда глаза, презирая управленье,
Словно сдали тормоза у пустячного сомненья.
И из памяти глубин, ненадежно защищенных,
Слышно звякает — дин-дин! — мне звоночек мыслей черных.
А тебя все нет и нет — только спицы вереницей,
Только маленький глумится надо мной велосипед.

Круг 653-й: любовь осталась позади, обойденная смертельной ревностью!

Ржавый велик… Этот скрип не узнать смогу едва ли.
Он, похоже, крепко влип — пустоту долбят педали.
Он кренится, но скользит, из себя корежа,
Круг порочный, паразит, замыкая безнадежно.
Мне б не видеть ничего! Даром что ли черных мыслей
Шоры плотные повисли на глазах моих давно.
А тебя все нет и нет — только спицы вереницей,
Только маленький глумится надо мной велосипед.

Круг 1247-й: группа кровожадных мыслей заметно вырывается вперед!

Так проходит день за днем и постель моя не боле,
Чем пустынный велодром, тренажер тоски и боли.
Ты к ногтю бы без труда словом нежного участья
Пригвоздил бы навсегда двухколесное несчастье.
Ты один бы показал, как ничтожен и бессмыслен
Этот ржавый арсенал запчастей и черных мыслей.
Но сдается мне, мой друг, отвернешься только, если
Он вернется, он воскреснет, он на новый выйдет круг.

Король велодрома завершил свой первый заезд — и в этот вечер возвращается к нам в отличной форме!

15. Велик

Надо сказать, что Жюльетт никогда не скрывала своих левых политических взглядов. К сожалению, это неистребимый тренд во французской культуре — почти все ее поэты, певцы и художники были в большей или меньшей степени леваками. Очаровательная песенка, которую мы сейчас увидим и услышим и которую сама Жюльетт называет «ностальгической», называется «Улица Роже Салангро». Этот Роже Салангро был министром внутренних дел в социалистическом правительстве Леона Блюма. Из-за травли, организованной правой прессой, обвинявшей его в предательстве во время Первой мировой войны, он в 1936 году покончил с собой, хотя в дальнейшем расследование установило его полную невиновность. В песне также упоминаются руководители французской компартии Морис Терез и Жак Дюкло. А сама песенка по стилю напоминает немного американизированную французскую эстраду 50-годов — в частности Жюльетт Греко, на которую, как мне кажется, Жюльетт здесь недвусмысленно намекает.

Улица Роже Салангро

Подстрочник Елены Амитиной.

Как сон или мираж, мне смутно помнится
Пригородный квартал, дремлющий над Сеной,
Париж лежит у ног, так далеко и так близко, —
Там я жила, когда мне было двенадцать.
Тоскливые места, даже при солнечном свете,
Но нам, мелюзге, на это было плевать —
Причесанные и приглаженные, с ранцами за плечами,
Мы бодро шагали по улице Роже Салангро.

Каждое утро шумная компания отправлялась в школу,
А днем бежала назад, отделавшись от уроков, —
Что еще надо для счастья! Воровали конфеты, пробовали курить,
Слегка кося под чикагских. Руки в карманах и высокомерный тон —
Мы чувствовали себя королями на улице Роже Салангро.

Я больше дружила с мальчишками, с ними мне было о чем поговорить:
О лидере велогонки или о научной фантастике,
О взглядах на все на свете и даже о некоторых убеждениях.
Мы потрясали несколько великоватыми для нас знаменами,
И, конечно, были вполне себе коммунистами —
Дети Тореза и Жака Дюкло, дети улицы Роже Салангро.

Казалось, когда мы вырастем, легче будет исполнить наши детские желания;
Мир во всем мире, прогресс, каждому — автомобиль.
Все так и будет к 2000 году, верили мы,
Видя, как поднимаются за мостом Пюто офисные башни из стекла и стали,
Смотрящие свысока, словно наблюдая за ходом кораблей,
На улочку Роже Салангро.

С тех пор я ни разу не прошла этой дорогой —
От моста Валерьен вглубь квартала Сюрен.
И не стоит мусолить жалкие обрывки воспоминаний.
Мы успели понять, и довольно быстро, что жизнь не всегда гладит по шерстке.
Тоска по детству — пустяковая ранка,
И совсем ни при чем тут улица Роже Салангро.

Но, может быть, мир стал бы немного лучше,
Если бы мы не пускали свои детские мечты
Плыть бумажными корабликами по канавам улицы Роже Салангро.

Сейчас мы посмотрим видеозапись этой песенки, сделанную на репетиции. На ней можно особенно хорошо разглядеть «мальчиков» Жюльетт.

16. Улица Роже Салангро

Ну и напоследок, чтобы вы ушли в хорошем настроении, веселая песенка, название которой Наташа Меерович перевела как «Ром-бром», хотя в точном переводе оно звучит «Ром с яблоком». В этой не слишком серьезной песенке обыгрываются американизированные названия коктейлей, и Жюльетт неистощима в придумывании самых невероятных сочетаний.

Ром-бром

В моем маленьком занюханном баре сидел тихо, никого не трогал,
Со своими добрыми привычными друзьями: пивным краном и кофеваркой.
Но вот однажды вечером нарисовались четыре плейбоя и три мочалки —
И заявили с важным видом: «Мы желали бы выпить коктейль!»

Хотим один ром-бром, один джин-гренадин,
Одну водку-селедку, одну текилу-пастилу,
Одно божоле-суфле, один совиньон-лимон,
Один помероль-карамболь, и виски-кильки-киви!

Похоже они ошиблись адресом и не рубят, куда попали.
И что место, куда они приперлись, совсем не бар Лютеция.
Только в нашу эпоху кризиса негоже упускать клиентуру.
Раз-два-три-хоп! Импровизация! А что, сделаю им коктейли!

И вот вам ром-бром, и виандокс on the rocks,
Чинзано-орегано, перно-вино-пшено,
Гиньоле-суфле, бартиссол-рассол,
Рикар-нектар, и виски-кильки-киви!

Хотите верьте, хотите нет — но назавтра они вернулись!
Со своими дебильными мордами и стайкой таких же субъектов.
Я им поставил свои изделия. Странно, но никто не сблевал.
А один даже сказал: клево, тут реально ‘the place to be’!

В мой занюханный маленький бар вереницей потянулись звезды.
Похоже, я нашел секрет, каждый день у меня новый рецепт:

Я им делаю ром-бром, и джин-гренадин,
Водку-селедку и текилу-пастилу.
Я делаю кир-сыр, и пиф-сиф
И десктоп-йоп, и виски-кильки-киви!
Малибу—марабу, кальвадос-купорос
И жидкость для мытья посуды.

И вот все это улетает как горячие пирожки
И еще идет на славу помероль-газойль
Бенедиктин-бензин и вермут-мазут
Прошу прощения, вы делаете пикон-лимон-силикон? Вот ведь гадость, а? …

17. Ром-бром